Недавно в Кармиэль приехал известный детский писатель Григорий Остер. Мы не могли упустить возможность пообщаться с автором всемирно любимых «Вредных советов» и сценариев не менее любимых мультфильмов в день его рождения.
Григорий, Вы ведь дитя Юга: Одесса, Ялта…
Я родился в Одессе. Во время войны отец служил матросом на катерах. Мины тралили. Мама вернулась из эвакуации. Какое-то время они жили в Одессе. Там познакомились, поженились и сделали меня. Папа остался дослуживать, а мама со своими родителями и со мной переехала в Ялту, где я жил до тех пор, пока меня самого не забрали в армию на Северный флот…
А в последние годы Вы бываете в Одессе, в Ялте?
В Одессе я давненько не был. Да и в Ялте очень редко бываю. Там все-таки могилы отца и матери. Надо появляться… Я любил Ялту! А с некоторых пор это уже сложнее. В споре, чей Крым, российский или украинский, я бы отвечал: ни тот и не другой, а мой!
Поговорим о Вашем творчестве. У Вас есть сценарий «До первой крови», по которому в 1989 году был поставлен фильм о том, как военизированная детская игра вроде «Зарницы» в пионерском лагере оборачивается вовсе не игрой. По-моему, сценарий этот стоит особняком в Вашем творчестве…
Да, эта вещь, конечно, для детей, но и для взрослых, как, впрочем, и все что я делаю. Там опыт моих пионерских лет. Все я видел своими глазами. Весь ужас войны мне уже тогда стал ясен. Ужас не столько в том, что убивают, а в том, во что война превращает людские души, что я пытался показать. Показать, что даже игрушечная война может быть катастрофой. Да, дети во всем мире играют в войну. Но только в Советском Союзе с детьми в войну играет государство.
Серьезные люди, вроде Михаила Эпштейна или Александра Гениса, причисляют вас к русским постмодернистам. Как вы себя ощущает в этом качестве?
Ну, это штука такая… это же термин! Постмодернизм, а можно и по-другому называть. Действительно, «Сказку с подробностями» для детей младшего школьного возраста я написал, как сложный вариант организации текста. Сделал такой гипертекст. Я считаю, что это моя лучшая книжка. Она живет. И, надеюсь, меня переживет.
А мне «Сказка с подробностями» напоминает пластилиновые мультики Татарского. Когда один объем вырастает из другого, получается такое многоуровневое здание…
Это может быть. Ведь мы в свое время думали с Татарским о том, как экранизировать «Сказку». На самом деле, она в каком-то смысле экранизирована. Ее некоторые сюжеты — это мультипликационный сериал «Обезьянки», который легко можно посмотреть в Ютюбе. Несмотря на то, что это не такое уж и великое произведение, оно пользуется популярностью. На сегодняшний день более 200 миллионов просмотров! Это очень немало особенно для старых мультфильмов, которые уже никто не рекламирует…
О Вас говорят как о новаторе в детской литературе. Оригинальный жанр «вредных советов», гипертекстуальность «Сказки с подробностями». Но вы на кого-то ориентируетесь в литературе как на учителей?
Как писатель, пожалуй, нет. Но как человек я с детства вырастал на прекрасных образцах мировой и отечественной детской литературы. Я, как и дети всего Советского Союза, многим обязан, как говорили в свое время, «заботе партии и правительства». Тогда существовала жесткая цензура, и талантливые писатели не имели возможности печататься и зарабатывать себе на жизнь тем, что они хотели делать для взрослых. Потому и уходили в переводы, в детскую литературу. Туда ушли одни из самых талантливых людей в СССР. Отсюда и появилась такая замечательная литература для детей.
То же произошло и со мной. И мне это понравилось. Мне хочется постигать сознание детей. Моя задача сделать так, чтобы ребенок, превращаясь во взрослого, не потерял свой стержень, свою гениальность. Я убежден, что все дети абсолютно гениальны в совершенно прямом смысле. Ребенок мыслит как гений. Как Эйнштейн говорил: все знают, что вот так, а приходит человек, который объявляет, не так. Вот и ребенок входит в мир, не опираясь на стереотипы. И делает открытия.
Григорий, Вы сейчас в Израиле, в Кармиэле. Что для вас Израиль?
Что для еврея Израиль в двух словах не объяснишь. Я не могу сказать, что я такой уж последовательно религиозный. Но для меня Тора — серьезная книга, которую я изучаю как текст. В свое время говорили: этот человек — ровесник СССР. А я и все, кто родился в 1947 году, — ровесники Израиля. Для меня это чрезвычайно важно и серьезно.
В Кармиэле я в первый раз, но в Израиле далеко не в первый. Мы с детьми объездили его едва не весь: от Эйлата до крайнего Севера.
В этом году вышла книжка переводов на иврит ваших избранных «Вредных советов», сделанная Роненом Сонесом и с интересными иллюстрациями Евгения Антоненкова…
Очень хорошая книжка! Перевел доктор наук Сонес, замечательный человек. Я вот собираюсь в Тель-Авив — с ним познакомиться. Говорят, отличный перевод. А ведь меня очень трудно переводить…
Какие впечатления оставил Кармиэль?
Прекрасный город! Очень мне нравится. Напоминает Ялту: линией гор, растительностью. Только лучше Ялты: климат мягче. Единственный недостаток: не могу обнаружить моря. В Ялте я привык, спускаясь вниз по ступенькам лестницы, выходить к морю. А тут спускаюсь-спускаюсь — и что же? Моря нет! Приходится ехать. К счастью, оно совсем близко, море, оно почти рядом…
Виктор Филимонов
