Смехов в Кармиэле, в клубе «Карин». Грустный, отчаянный, веселый, романтичный, жесткий, внешне прекраснодушный, а потом снова уходящий в себя. В свое прошлое.
В те годы, когда был счастлив.
А счастлив был Вениамин Борисович в Любимовской Таганке, с живыми еще своими друзьями: Высоцким, Золотухиным, Филатовым… И поэтому, когда его программа касается восьмидесятых, он особенно переживает и читает стихи, которые отмеряют время, одни за другими, иллюстрируя это время, моменты своей жизни.
Человеку у микрофона, — если он без гитары, без фортепиано, вообще, без музыкальных номеров, — нелегко удержать зал. Но Смехов держит его только своим словом. Он актер. И люди, будто загипнотизированные его талантом, его искусством, боятся даже кашлянуть, не то что перебить.
А потом оказываются в его сетях, в его гамаке, который Смехов раскачивает, как хочет, и они качаются вместе с ним, грустные и счастливые.
И не хотят, чтобы это чудо кончалось.
Поэтому после сольного концерта, в котором участвовали только Смехов и микрофон, народ кармиэльский не хотел расходиться.
И вот они всё топтались, всё бродили по залу, всё ходили вокрут стола, за которым он подписывал им свои книжки, благодарили.
Этот мастер с Таганки умеет превращать свои соло в проповеди добра.
И никто уже, послушав его, не остается прежним.
Не останется — и автор этих строчек, это уж точно.
Спасибо вам, Венимамин Борисович, за праздник души.
Приезжайте еще, когда сможете.
А то такое чувство, будто еще не наговорились всласть…
Анатолий Головков Фото Бориса Ладина
